Край забытых богов[СИ] - Алина Борисова

— Как в прошлый раз? С расхождением по плотности потока в десятки ратон? — легкая усмешка на губах моего спутника. — А ручки ты в карманах правильно держишь. Вот там и дальше держи. Да, кстати, дорогие коллеги, — чуть повысил он голос. — Позвольте представить вам мою спутницу.

— Что, вот прям здесь? — голос из толпы. — Вечером в шатре удобней будет.

Всеобщий заливистый хохот. Молчу. Сдержанно улыбаюсь.

— Ключевое слово «мою», — все та же невозмутимая легкая усмешка. — И вечером в свой шатер я никого не зову. А кто своей ядовитой слюной попортит ей хотя бы кружево на платье, останется и без зубов, мешающих красивой улыбке, и без работы в данной экспедиции. Пока понятно объясняю?

— О, да, светлейший, куда ж понятней, — черноволосый приблизился к нам почти вплотную, выразительно оглядывая меня с головы до ног. — А что, нельзя было выпить ее где–нибудь по дороге? Так необходимо было тащить свой элитный паек сюда? Очень сильно похвастаться захотелось?

— Да хвастаться, к сожалению, особо нечем, ты уж прости, Ларис, — Лоу оборачивается ко мне с самым покаянным видом. — Хотел друзьями похвастаться, да некоторые из них, увы, слишком дурно воспитаны. Это, кстати, Лиринисэн. На самом деле у него много достоинств, но вот знание основ этикета среди них, к сожалению, не числится. Прости.

— Да кончай ты уже кривляться, — нетерпеливо перебил сей достойный друг. — Твоя кровеносная куколка все равно ни слова не понимает.

— А вдруг? — все же не выдержала я. — Что, если понимаю? Мне просто любопытно, Лиринисэн, станет ли вам хоть на секунду неловко за все те гадости, что вы успели наговорить?

Не знаю, можно ли назвать неловкой паузу, что последовала за моими словами. Скорее, это был глубокий ступор, в который вогнало всех присутствующих понимание того, что я говорю на их языке. Несколько бесконечных секунд тишина была просто оглушительной.

— Что, восхищаться давно умершими людьми чуть проще, чем выказать толику уважения живым? — негромкий, чуть насмешливый голос Лоу в этой тишине звучит просто музыкой. — Лариса с детства увлекается историей, и я пригласил ее в эту экспедицию в качестве моей помощницы и консультанта.

Никогда я не увлекалась историей, ни единого дня. Это не я, это Лиза… Знакомая горечь привычно кольнула сердце. Она писала стихи и грезила древностью, они были так похожи, а он… Не оценил, не заметил… убил. А я… словно занимаю сейчас ее место. Все, о чем она мечтала, и даже больше…

— И в чем же она тебя проконсультирует? — Лиринисэн явно справился с потрясением, но униматься не собирался. Все та же ядовитая усмешка. — Как снять с нее эти километры ткани?

— Настолько завидно, что снимать их будешь не ты? Так ты выдержку тренируй, порой полезно, — Лоу смотрит уже без улыбки. — Консультировать она меня будет в вопросах человеческого быта. Согласись, люди знают об этом чуточку больше. И потому им проще понять назначение многих древних вещей.

— Все так же носишься с идеей сотрудничества? — в разговор вступил еще один вампир. В отличие от черноволосого смотрел спокойно, без ухмылки. — Я понимаю, идея привлекательна. Но она неосуществима, Лоурэл, как ни крути. Твоя девочка сгорит в течение недели, постоянное нахождение в таком мощном поле наших аур… ты же понимаешь, никто не станет ради нее минимизировать излучение.

— Понимаю, Нардан. И не прошу. Это проблема моя, и я решу ее самостоятельно. Но на уважительном отношении к моей подруге я буду настаивать. И настаивать категорически.

— Это самое малое, что мы можем сделать для нашей гостьи, не так ли, Лирин? — спокойно соглашается Нардан, но черноволосый лишь выдает еще одну презрительную усмешку. — Рад приветствовать вас в нашей компании, Лариса, — Нардан чуть склоняет голову, не отрывая от меня своих внимательных карих глаз. — Нарданидэр ир го тэ Тандарэ, начальник данной экспедиции. Не возражаете, если я покажу вам наш лагерь, пока Лоурэл беседует с друзьями?

Вопросительно оборачиваюсь к Лоу. Тот чуть кивает, одобрительно улыбаясь, и убирает руку, все это время крепко державшую меня за талию. Что ж, позволяю Нарданидэру увести меня. Опасений он у меня не вызывает, хотя и смущает немного тот факт, что он здесь самый главный начальник. Мне почему–то казалось, что начальником должен быть Лоу.

Но это не столь существенно, как Лиринисэн. Я его вспомнила. Он видел меня с Лоу прошлым летом.

— Давно вы за Бездной? — начинает светскую беседу вампир, неторопливо уводя меня прочь от возбужденной толпы его подчиненных.

— Чуть больше двух месяцев, — охотно рассказываю местному начальнику обговоренную загодя версию событий. Нас провожает множество взглядов, но компанию составлять никто не рвется. Похоже, ждут, чтоб мы отошли, чтобы наброситься с расспросами на Лоу. Ну, за него не переживаю, он это заварил, уж наверняка знал, что делает. — Лоурэл сразу предупредил, что мне придется очень многое учить заново, прежде чем он познакомит меня с подлинными свидетельствами жизни древних. А так же с исследователями этой жизни, — с милой улыбкой киваю светлейшему начальнику. И продолжаю делиться фактами своей биографии. — Тяжелее всего, конечно, было выучить ваш язык, но ведь без него мое пребывание здесь было бы и вполовину не так информативно, как хотелось бы.

— Но, полагаю, уже не раз возникали моменты, когда вы жалели, что его выучили, — с понимающей улыбкой кивает на это Нарданидэр. И это понимание во взгляде, и эта готовность пожалеть меня, бедную, маленькую и убогую, неожиданно здорово злит и заставляет чуть отступить от подготовленного загодя сценария.

— Вы имеете в виду вашего коллегу? Нет, что вы! — радостно улыбаюсь, и начинаю вдохновенно грузить, восторженно хлопая глазками. — Знаете, мне всегда были интересны настоящие, не выдуманные вампиры, а он так, с ходу, дал мне прекрасную возможность познакомиться с великолепным образцом подлинного вампирского менталитета…

— Подлинного?.. — озадачился светлейший Нардан.

— Ну да. Вы ведь знаете, вампиры в Стране Людей опутаны целой сетью правил и предписаний, по сути, они не имеют права проявлять при людях свою истинную сущность, свое подлинное отношение. Бедные, ведь они вынуждены ежесекундно подавлять свои природные инстинкты, противопоставляя собственной природе фантастическую выдержку и воспитание, — да, маленьких и убогих мы тоже жалеть умеем. Сострадание — одно из истинно человеческих качеств, меня всегда в школе учили. — И мне всегда было интересно, какие же они… вы… в свободной обстановке, когда не надо соответствовать высоким идеалам и изображать благодетелей человечества.